Не надо обижать женщин. История о Джованне Амати

Летним днем 1990 года по паддоку трассы в Олтон-парке, где расположились команды международной Формулы 3000, решительно шел обычно приветливый Фил Эндрюс – и на этот раз он жаждал крови.

Только что Джованна Амати – единственная барышня в серии – попросту выставила его с трассы на скорости под 250 км/ч. Оба участвовали в тестах накануне предстоящего этапа в Брэндс-Хэтче, и у Эндрюса не было ни малейших сомнений, что итальянка действовала намеренно. Сам он в аварии не пострадал, но это можно было назвать большим везением.

Его машине Reynard 90D повезло куда меньше. Ограждения в Олтон-парке расположены на малом расстоянии от асфальта, и бедную "формулу" буквально разорвало на части. Стоит ли говорить, что Филл был самую малость огорчен случившимся.

На самом дела, вся эта история началась еще двумя неделями раньше на жарком асфальте Хоккенхаймринга. Эндрюс до сих пор помнит все произошедшее в деталях и считает одной из самых странных ситуаций в своей карьере.

«Во время гонки в Германии я готовился опередить Джованну на круг, – начал он свой рассказ. – Подготовив обгон, я провел его в финальной "эске". Возможно, из-за этого ей пришлось на короткое время выехать двумя колесами с асфальта, но точно не более того.

Честно говоря, я и забыл об этом моменте. В той гонке мне хватало других сложностей: прежде всего, из бутылки для питья еще в начала дистанции перестала поступать вода, а погода была действительно жаркой. Наверное, самой жаркой из тех, где мне доводилось выступать».

В остальном гонка прошла без особенных осложнений и принесла британцу 12-е место. Прежде всего низкий результат объяснялся формой его команды Superpower. Ну и конструкцией машины, радиаторы которой в таких условиях были не слишком эффективны.

Спасителем команды стала Амати, хотя сама темпераментная итальянка хотела вовсе не этого.

«Помню, как я выбрался из кокпита в закрытом парке и пошел в нашу палатку, она стояла позади стационарных боксов, – продолжил рассказ Эндрюс. – Мне не было дела до того, что происходит позади. Но внезапно раздался крик: "Фил, осторожно!"

     Фил Эндрюс, Middlebridge Reynard 90D
Фото: Jakob Ebrey Photography

Это был Колин Беннетт [тим-менеджер команды CoBRa, за которую выступала Амати]. Я обернулся. На меня быстро надвигалась Джованна с бутылкой воды в руке. Отметим, что это была обычная в то время стеклянная бутылка. Мне почему-то сразу стало ясно, что она отнюдь на собирается предложить мне глоточек водички. Это следовало хотя бы из того, что бутылка уже была занесена над головой, а выражение её лица не оставляло сомнений».

Беннету удалось перехватить бутылку и отобрать её. Эндрюс при этом продолжал оставаться в недоумении, из-за чего, собственно, весь этот сыр-бор. Собственно, уик-энд закончился, и больше к мыслям об этом он не возвращался. Подумаешь, адреналин ударил в голову. В Формуле 3000 выступают взрослые люди, если и было какое-то недопонимание, оно быстро забывается. Ведь так?

«Спустя пару недель мы приехали в Олтон на тесты перед Брэндс-Хэтч, – продолжил Фил. – Я покинул боксы на свежих шинах и проехал поворот "Никербрук", где требовалось лишь чуть приподнять ногу с педали газа.

    Дэймон Хилл опережает Аллана МакНиша, Эдди Ирвайна и Фила Эндрюса
Фото: Jakob Ebrey Photography

Амати была впереди: её машина неспешно катилась к вершине холма. Я нагнал её, едва перевалив через вершину – и тут она резко дёрнула руль влево. Признаюсь честно: я не готов утверждать, сделала она это намеренно или нет. Но сомнений почти нет. Впрочем, в тот момент мои мысли были совсем о другом, так как авария стала самой серьезной в моей жизни».

Эндрюс с ужасом наблюдал, как правое переднее колесо его машины соприкоснулось с левым задним автомобиля итальянки, и передняя часть Reynard стала задираться вверх. На скорости под 250 км/ч шансов, что все закончится хорошо, почти не было.

«Знаете, когда машина оказывается в воздухе, это полностью поглощает все ваши внимание, – рассказал пилот. – Мое главное воспоминание – прекрасное голубое небо с небольшими облачками. Мне казалось, что я очень долго смотрел на него. Мелькнула мысль: "Вот дьявольщина, а ведь там как раз деревья".

Самое ужасное состояло в том, что у меня не было шансов что-то изменить. Ни тормозов, ни руля – лишь чертова живописная сельская пастораль, со свистом проносящаяся мимо».

К счастью, машина бухнулась прямо на колеса. Но теперь она неудержимо неслась прямо в барьер из старых покрышек в повороте Druids.

«Помню, как я выбрался из кокпита после удара и огляделся вокруг, – продолжил свой рассказ экс-пилот. – За машиной тянулась полоса из отлетевших деталей, и выглядела она впечатляюще. Коробку передач практически оторвало от двигателя, масло и бензин вперемешку вылились на траву и уже горели.

      Андреа Кьеза и Фил Эндрюс
Фото: Jakob Ebrey Photography

Видимо, на какое-то время я отключился, так как следующее, что осталось в памяти – уже медицинский центр. Удивительно, но сам я ни капельки не пострадал. Просто удивительно, но все обошлось без единой царапинки, хотя шанс сломать шею был как минимум дважды: когда машина упала после полета, и когда она врезалась в барьер с такой силой, что я неслабо приложился шлемом о руль».

Чуть позже Фил понял, что может назвать себя настоящим везунчиком. Как рассказали ему механики команды, даже огнетушитель не пережил удара, так что вспыхни огонь, он бы не сработал. А один из рычагов передней подвески пробил кокпит и торчал с другой стороны. Всего пара сантиметров выше – и на его пути оказалась бы нога.

«Не помню именно, когда на место облегчения пришла ярость, – перешел Эндрюс к самому интересному. – Выходя из медицинского центра после проверок, я заметил, как машины стоят на выезде с пит-лейна, ожидая сигнала о возобновлении тестов. И Амати была там первой.

Я подскочил к ней и потребовал, чтобы она вылезла из кокпита. Ответ был отрицательным. Вдобавок, Джованна внезапно начисто забыла английский, хотя до того она провела в наших чемпионатах несколько лет. Ничего не говоря, она лишь нервно жестикулировала. Рядом стоял притихший Колин Беннетт и внимательно разглядывал асфальт у себя под ногами.

Герою этого повествования пришлось удалиться. Учитывая обстоятельства, следует признать, что он повел себя весьма сдержано. Между тем, Reynard 90D по частям доставили в паддок, и механикам Superpower предстояло поспешить: нужно было доставить останки машины на базу и попытаться что-то придумать до гонки в Брэндс-Хэтче. На все про все оставалось четыре дня.

«Вышло так, что Амати помогла нам, – с улыбкой вспоминает Фил. – Весь сезон нам что-то мешало добиваться результата: то одно, то другое. Перед гонкой в Хоккенхайме у меня поменялся инженер. Дейв Келли [он работал в команде RAM Формулы 1] был отличным парнем, но мы все же предпочли ему Мика Ральфа. 

      Дэймон Хилл опережает Аллана МакНиша и Фила Эндрюса
Photo by: Jakob Ebrey Photography

После аварии нам пришлось заменить монокок и – бац! – вдруг все пошло, как по маслу. В Брэндс-Хэтче я стал вторым в тренировке и показал четвёртую скорость в квалификации. На поуле был Эдди Ирвайн, а следом расположились МакНиш и Дэймон Хилл. Так что два первых ряда остались за британскими пилотами».

Гонка проходила под дождем, Фил Эндрюс без проблем держался четвертым до начала пит-стопов, но после остановки оказался девятым. Британец стал отыгрывать позиции и в принципе мог подняться в тот день на подиум, но затем события приняли негативный оборот.

Одним из последних в боксах остановился Филипп Фавр. Он вырулил обратно на трассу прямо перед Эндрюсом. Правила белой линии в ту пору еще не было, и несущемуся на полной скорости Филу пришлось резко отворачивать в сторону.

Как известно, в Брэндс-Хэтче скоростной первый поворот идет на спуск, а прямо у внешнего края асфальта начинается гравийная ловушка. Оказавшись в ней, выбраться вновь на трассу британец уже не смог – и, раздосадованный, мог лишь покинуть машину.

Имя этого гонщика не слишком известно. Его достижения не идут ни в какое сравнение с теми же Хиллом, Ирвайном или Мак-Нишем. Он был способным пилотом, но всегда отдавал себе отчет, что едва ли станет победителем Гран При. Но в тот день он ехал по-настоящему здорово.

«Знаете, есть одна вещь, которой я горжусь, – признался он. – За всю свою карьеру в формульных сериях я ни разу не выбирал лёгкий чемпионат. "Охотник за кубками" – это не про меня.

Моими соперниками и в Формуле Ford 1600, и в Ф3, и в Ф3000 всегда были сильнейшие. Меня привлекало соперничество, я рад тому, что могу сказать – мне доводилось бороться колесо в колесо с чемпионами мира и победителями Гран При, а порой даже обыгрывать их. Все это позволяет с гордостью вспоминать былые деньки».

Источник